- О Центре
- Архив новостей
- Фотоальбом
- Photo collection
- Преподаватели в
магистратуре (фото) - Сотрудники
- Контакты
- Обратная связь
- Аудио
- Видео
2008-2011 (Русский Север) УЧЕБНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Очное отделение
- Программа по курсу УНПТ
- Планы семинарских занятий
- Вопросы к экзамену
- Список текстов для чтения
- Фольклорная практика
Магистратура
- Русский фольклор
- Филологический анализ
текста - История фольклористики
- Проблемы былиноведения
- Фольклор и миф
- Социальная антропология
- Прагматика фольклора
- Мифы и религии
народов мира - Планы семинаров
- Экзамены. Зачеты
- Вопросы к государственному экзамену
Аспирантура
- Программа для аспирантов по специальности "Фольклористика"
- Вопросы вступительного экзамена в аспирантуру
- Вопросы кандидатского минимума
ПРОЕКТЫ
- Гранты
- Информационно-справочная система
- Этнограф Петр Ефименко
- Устная история
Архангельского
Севера в фольклоре - Пинежские свадебные
и игровые песни - Электронный атлас
"Традиционная культура
Пинежья"
- Мультимедийный каталог традиционной культуры Русского Поморья
ПУБЛИКАЦИИ / Народные культуры Европейского Севера. Республиканская научная конференция (Архангельск, 15?17 октября 2007 года) / Отв. ред. Н.В. Дранникова. Архангельск: Поморский университет, 2008.
Добрыднев В.А. Родная среда как фактор адаптации переселенцев из Поморья в Западной Сибири (конца XVI-начала XVIII вв.)
В конце XVI столетия началось самое продолжительное и самое масштабное по географическому (территориальному) охвату, количеству и составу участников явление отечественной истории – колонизация россиянами Сибири. По-разному можно оценивать этот процесс, но значимость его несомненна, ведь вся история России, по мнению лучших ее знатоков , сама в какой-то мере является результатом колонизации. До сих пор историки чаще всего ищут рациональные причины колонизации , однако ее непрестанность, стремительность, масштабность и, вместе с тем, поверхностность ставят под сомнение исключительно рациональные мотивы этого центробежного движения. Создав опорный каркас расселения, землепроходцы , не останавливаясь, не заботясь об экономическом развитии этих новых земель, шли дальше и дальше. В результате были захвачены громадные территории, многие из которых не освоены до сих пор. На первоначальном этапе использовались только самые дорогостоящие ресурсы (мех, моржовый бивень и т.п.), тогда как менее ценные ресурсы осваивались спустя 50–100 лет. Особенно хорошо заметна эта особенность русской колонизации на примере Сибири. Пройдена она была всего за 67 лет , а заселение и освоение ее далеко от завершения даже четыре столетия спустя. Что же двигало этими первооткрывателями помимо патриотизма, любопытства и корысти?
Прежде чем перейти к ответу на этот вопрос, необходимо остановиться на такой проблеме как взаимосвязь пространства и мышления. Психологи давно установили, что ощущение человеком окружающей среды далеко не соответствует ее реальному состоянию . Во-первых, наши органы чувств доставляют нам искаженную информацию о мире. «Мы подгоняем мир под собственные мерки, определяемые нашими, человеческими, органами чувств» , причем восприятие мира детерминировано усвоенной в детстве культурой . Во-вторых, даже та искаженная информация, которая нами воспринимается, не всегда осознается, подвергается осмыслению. Многое проходит мимо нашего сознания, поскольку оно не способно принять в себя и осмыслить весь объем поступающей информации, и поэтому вынуждено действовать избирательно, селективно, обрабатывая только актуальную информацию . Известно, например, что «люди, обитающие в круглых жилищах, воспринимают обстановку с обилием вертикальных и горизонтальных прямых не так, как мы, привыкшие с рождения к нашим домам. В некоторых культурах имеются лишь два названия цветов, в то время как мы научаемся узнавать по меньшей мере шесть цветов» . Стало быть, видение мира, познание мира и отношение к миру – явления культурно детерминированные . Специфическое восприятие мира человеком обусловлено практикой и опытом, которые индивидуальны. Также и восприятие мира этносом обусловлено его историческим опытом и практикой. Этот уникальный исторический опыт этноса оформляется при помощи языка и аккумулируется в фольклоре или памятниках письменности. Причем не только культура влияет на появление и эволюцию того или иного языка, но и язык во многом определяет мышление и культуру .
Каждый этнос несет в себе стереотипный образ пространства, являющийся одним из компонентов картины мира . Строительство культуры – есть организация мира по своему образу и подобию, приведение его в соответствие со своим представлением о нем. Вхождение в новую среду – это процесс наделения новых элементов среды старыми (знакомыми) смыслами, то есть процесс, состоящий из сигнификации (обозначивания, наименования, называния) новых вещей, объектов, явлений и последующего их включения в свою картину мира. Любое расширение среды (индивидуальной, этнической) влечет соподчинение новых компонентов среды со старыми, объяснение нового через старое . Причем, здесь речь идет не столько о желании вникнуть в суть новых элементов среды, сколько о желании сделать их знакомыми , придать им позитивные или негативные качества, преобразовать разрозненное и разнородное в целое и однородное , аморфное и неопределенное в оформленное и понятное (бинарные оппозиции). Так человек стремится установить максимально близкие отношения (аффективные связи ) со средой, восстановить свою привязанность к месту.
Традиционное общество культивирует бинарный способ мышления. В этой системе нет места неопределенности, что создает у каждого иллюзию ясности, понятности, упорядоченности, предсказуемости его жизни и окружающего мира вообще. Неопределенность – это признак хаоса, который вызывает фобии, фрустрацию, беспокойство, тревожность. Поэтому, как только традиционная культура входит в контакт с чем-то ранее неизвестным, незнакомым, сразу же начинается процесс включения этого нового явления в этническую картину мира через его согласование с имеющимися стереотипными представлениями. Освоение пространства представляет собой расширение этносом своего космоса, и включает в себя два синхронных процесса: перенесение вперед границы «своего» и упорядочивание всего, что оказалось в промежутке между старой и новой границами. Визуальная среда человека включает в себя все, что он видит. Границей визуальной среды служит горизонт. Чем менее подвижен в пространстве человек, тем более стабилен его горизонт. Для этноса такой границей служит ареал его расселения, но в визуальную среду жителей пограничных областей неизбежно попадает часть «чужого» пространства. Для этнических представлений прошлого характерен этноцентризм, взгляд на свой этнос как единственно человеческий, единственно совершенный, богоизбранный. С этой точки зрения вся Земля, весь мир, были созданы для одного этноса (настоящих людей) и должны ему принадлежать, поэтому любые границы ощущаются этносом как условные, временные и потенциально раздвижимые. Вот почему то, что находится за границей, но внутри горизонта, тоже подлежит упорядочиванию, а у некоторых (экстравертных) этносов существует желание перейти эту условную (установленную человеком, а не Богом) границу и вобрать в себя весь мир. История русской колонизации свидетельствует о том же. Упрямое движение вовне – это ничто иное, как бессознательное желание определить истинную (настоящую, божественную) границу «своего» пространства, отделить его от «чужого», дойти до конца, до края Земли.
Возникновение за Уралом благоприятных условий (родной среды) для адаптации поморских переселенцев – процесс долгий и многофакторный. Родная среда состоит из двух взаимосвязанных компонентов: родной природной среды и родной культурной среды. В этой системе наличие первого компонента создает условия для появления и укоренения второго . Сходство новой среды со старой (привычной, родной) обеспечивает успешность физической и психической адаптации. Физическая адаптация связана с удовлетворением первичных потребностей человека (пища, жилище, одежда и др.). Психическая адаптация связана с удовлетворением вторичных (производных) потребностей, направленных на нейтрализацию воздействия неблагоприятных факторов среды (стрессоров, фрустраторов) и достижение психического комфорта. Среди факторов благоприятных для физической адаптации поморцев в Сибири необходимо назвать следующие: географическая близость Поморья и Сибири; сходство природно-климатических условий; наличие привычной естественной разветвленной транспортной сети (морские и речные пути); наличие привычных материалов (леса) для строительства плавсредств и жилья; наличие свободных массивов пригодных для хлебопашества земель; наличие традиционных объектов промысла (пушной зверь, морские млекопитающие, рыба). Из факторов, способствовавших психической адаптации, можно отметить следующие: отсутствие серьезной военной угрозы вследствие более высокого развития военного дела у русских; давнее знакомство (контакты) русских с народами Сибири ; постоянство (регулярность) этих связей; помощь посредников в лице зырян и пермяков (коми) при контактах между коренными жителями Сибири и поморцами . Все перечисленные факторы всего лишь сделали возможной быструю адаптацию мигрантов из европейской России к новой географической и этнической среде, но конструирование (воссоздание) родной среды осуществлялось переселенцами уже непосредственно на месте.
Колонизацию Сибири следует рассматривать как естественное продолжение колонизации северных и восточных окраин Руси. Та же самая трехступенчатая модель колонизации, которая была «отработана» на Русском Севере, затем была перенесена в Приуралье, а вскоре и за Урал. Характерно, что и в Поморье, и в Сибири в колонизации переплетались государственные (прежде всего, связанные с защитой рубежей) и частные интересы промышленников, торговых людей и крестьян . По обе стороны Урала использовались меры принудительной колонизации: ссылка и указной перевод крестьян. Принудительному переселению чаще всего подвергались служилые люди, которых государство размещало в заведомо экстремальных условиях, в так называемых «непашенных» городах , где за короткое и холодное лето хлеб не вызревал. Подобный опыт уже был получен при создании заполярных городов и острогов в Поморье . Эта принудительно переселенная государством горстка людей осуществила первое преобразование благоприятной, но все еще «чужой» среды в «свою» (окультуренную). Она создала ту необходимую инфраструктуру, которая существенно облегчила проникновение в Сибирь и нахождение там тысяч новых, но уже «вольных» переселенцев.
В русской модели колонизации та или иная земля считалась «своей» сразу, как только государство намекнет о векторе колонизации . Действительно, давнее и регулярное поощрение колонизации государством , могло сформировать представление о необходимости государству любой колонизации там и тогда, где и когда она становится возможной. Такое отношение государства к заселению «пустующих» и окраинных земель со временем стало восприниматься как естественное, само собой разумеющееся, извечное, обыденное, привычное, традиционное и целесообразное. В результате государство потеряло возможность эффективно регулировать, контролировать и направлять этот процесс в нужное русло. Колонизация становилась все более хаотичной, стихийной, неуправляемой. Разрешения на переселение , устройство новых деревень и распахивание земель испрашивались далеко не всегда. Местные власти по поручению Москвы выявляли, а иногда даже наказывали нарушителей, но привычки самостоятельного (несанкционированного) передвижения, поселения и землевладения оказались более устойчивыми и распространенными, чем следование букве закона. Единственным эффективным методом работы с переселенцами была их легализация post factum, по мере обнаружения их самих и допущенных ими нарушений.
При знакомстве с сибирскими первоисточниками сразу бросается в глаза концентрация в этом крае переселенцев из Поморья среди основных категорий местного русскоязычного населения: крестьян, служилых, торговых, “промышленных” и гулящих людей . Те мигранты, которые прибывали в Сибирь с Русского Севера в XVII в., наверняка встречали здесь своих родственников, знакомых, земляков, партнеров по торговле. Поездки по торговым делам или на промыслы способствовали вовлечению населения Поморья в миграционные процессы, создавали возможность пробной адаптации, а также давали представление о положении переселенцев в Сибири, о том, каким образом происходит сам процесс переселения. Как правило, переселенцы устраивались не в глухой тайге или степи, а в уже заселенной, обжитой местности (город, острог, слобода, деревня), где можно было расчитывать на поддержку земляков, потому что здесь создавалась родная среда, благоприятная для адаптации все новых и новых групп мигрантов . Точнее, сами переселенцы делали все, чтобы их новое окружение как можно меньше отличалось от старого. Вначале переселялся глава семьи, затем он перевозил из Поморья своих близких, а потом и дальних родственников. Со временем к этим переселенцам переезжали и другие земляки . Северяне перевозили своих родных и близких легально, по проезжим грамотам, выданным сибирскими властями. Это означает, что их уже считали сибиряками, что они уже успели легализоваться в Сибири, то есть обрести там какой-то (иногда новый) сословный статус: торговых людей, посадских, служилых людей или крестьян .
После пяти столетий расширения контактов Руси с Сибирью и первого столетия проживания россиян за Уралом образ Сибири как «чужой» «восточной страны», населенной «человецами незнаемыми» , сменился образом «своей» земли, который стал результатом действия адаптационного механизма конструирования родной среды в новых условиях на основе традиционной картины мира.
Сноски
- Соловьев С М. История России с древнейших времен. Сочинения в восемнадцати книгах. Т. 4, кн. II, М., 1988, с. 631; Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. Т. 1, М., 1987, с. 50.
- Внешняя военная угроза, внутренние социальные и политические потрясения, экономическая ситуация, природные катаклизмы, перенаселенность, исчерпанность и недостаток ресурсов и т.д.
- Очень удачное слово, этимология которого содержит смысл колонизации.
- Иногда почти до полного исчезновения.
- 1581 г. – начало похода Ермака, 1648 – достижение С. Дежневым пролива между Азией и Северной Америкой.
- Поэтому Р. Раппапорт предложил разделять окружающую среду на реальную и воспринимаемую (когнитивную).
- Годфруа Ж. Что такое психология. М., 1999. Т. 1. С. 181.
- Усваиваются, в том числе, и образцы деятельности, которые впоследствии становятся привычками и воспроизводятся автоматически, по знакомому шаблону.
- Этот тезис лежит в основе информационной теории этноса Н.Н. Чебоксарова и С.А. Арутюнова.
- Годфруа Ж. Указ. соч. С. 186.
- Результаты исследований по этой проблеме обобщены и проанализированы в психологическом очерке М. Коула и С. Скрибнер «Культура и мышление» (М., 1977).
- См.: Б. Уорф. Наука и языкознание // Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960.
- Различные определения понятия «картина мира» (образ мира) см. в работах С.В. Лурье: Лурье С.В. Метаморфозы традиционного сознания. СПб., 1994. С. 41, 52; Она же. Историческая этнология. М., 1998. С. 87–88, 228 и др.
- Миграцию можно рассматривать как переход из одной среды в другую.
- Этот процесс связан с психическими процессами отражения, проекции, интериоризации и экстериоризации.
- Объяснение новых явлений старым языком, старыми понятиями.
- При этом знакомые объекты и явления могут рассматриваться не только как «свои», но и как «чужие».
- По-видимому, это объясняется устройством нашего мышления, которому присуще стремление к заполнению пробелов и созданию из сложного многообразия разрозненных частей и элементов простого и однородного целого, причем при создании целостности мозг объединяет (группирует) элементы по принципам близости и сходства (Годфруа Ж. Указ. соч. С. 187).
- Термин Р.Б. Тэйлора.
- К.Г. Юнг использовал понятие «экстравертные культуры».
- От латинского adaptatio – приспособление. В данном случае речь идет о приспособлении этноса к среде проживания.
- Однако есть примеры укоренения культуры этноса в совершенно новой (экзотической) для него природной среде (русские на Кавказе, в Средней Азии, колонии и этнические диаспоры в других странах мира).
- То есть, основных, базовых, самых насущных, жизненно важных.
- По разным источникам с X–XI века.
- Жеребцов И.Л., Жеребцов Л.Н. На Восток, в просторы «Сибирской украйны» // Родники Пармы. Сыктывкар, 1989. С. 36–51.
- Охотники-промысловики, правительственные отряды, крестьяне.
- В историографии Сибири принято выделять «правительственную» и «вольнонародную» формы колонизации.
- К числу которых принадлежали Березов, Мангазея, Сургут, Тара, Томск и Пелым.
- 1499 г. – Пустозерск, 1550 г. – Кола.
- С 1586 по 1601 г. за Урал было направлено до 1100 стрельцов и казаков (Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 1. М., 1881. С. 83). Число ссыльных в то время не превышало 1000 чел. (Буцинский П.Н. Заселение Сибири и быт первых ее насельников. Харьков, 1889. С. 198–199; Шунков В.И. Очерки по истории колонизации Сибири в ХVII – начале ХVIII вв. М.; Л., 1946. С. 16, 21). Количество присланных в те же годы из разных уездов Поморья крестьянских семей не должно было превышать 100.
- Лурье С.В. Указ. соч.
- Переселенцам на пустующие земли государство предоставляло льготу (временное освобождение от податей), ссуду и подмогу (в натуральном или денежном выражении).
- Проезжие грамоты, отпускные, подорожные, паспорта.
- Понятие, которое объединяет представителей всех народов России, участвовавших в колонизации Сибири.
- Подробнее см.: Добрыднев В.А. Уроженцы Поморья на государевой службе в Западной Сибири (конец XVI–XVII вв.) // Защитники Отечества. Материалы XI областных общественно-научных чтений по военно-исторической тематике. Архангельск, 2002. С. 77–84; Он же. Торговые люди Поморья и колонизация Западной Сибири в конце XVI–начале XVIII века // XIV международные Ломоносовские чтения. Сборник научных трудов. Архангельск, 2002. С. 107–114; Он же. Гулящие люди Поморья в Западной Сибири // Генеалогия на Русском Севере: История и современность: Сборник статей / Сост. и отв. ред. Л.Д. Попова. Архангельск, 2003. С. 77–88; Он же. Поручные верхотурских новопашенных крестьян 20-х–30-х годов XVII века // Уральский родовед. Вып. 6. Екатеринбург. УИРО, 2002. С. 74–80; Он же. Выходцы из Поморья в Верхотурье (по данным крестоприводной книги 1645/46 г.) // Материалы 2-й Уральской родоведческой науч.-практ. конференции. Екатеринбург (15–16 ноября 2002 г.). Екатеринбург, 2004. С. 22–26.
- Причем каждая новая волна мигрантов усиливала плотность родной среды за счет повышения концентрации в ней «своих» людей (родственников, соплеменников, земляков).
- Таким образом переселенцы не символически, а физически полностью восстанавливали (воссоздавали) свою родную (близкую, знакомую) социальную среду.
- Вместе с тем, не следует исключать и вероятность подкупа должностных лиц, выдававших проезжие грамоты.
- В «Сказании о человецех незнаемых в восточной стране» (XV век) отражены мифологические представления русских о Сибири.
1999-2006 © Лаборатория фольклора ПГУ
2006-2024 © Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера
Копирование и использование материалов сайта без согласия правообладателя - нарушение закона об авторском праве!
© Дранникова Наталья Васильевна. Руководитель проекта
© Меньшиков Андрей Александрович. Разработка и поддержка сайта
© Меньшиков Сергей Александрович. Поддержка сайта
Контакты:
Россия, г. Архангельск,
ул. Смольный Буян, д. 7
(7-й учебный корпус САФУ),
аудит. 203
"Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера"
(Лаборатория фольклора). folk@narfu.ru
E-mail:n.drannikova@narfu.ru
Сайт размещен в сети при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Проекты № 99-07-90332 и № 01-07-90228
и Гранта Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства.
Руководитель проектов
Н.В. Дранникова
