- О Центре
- Архив новостей
- Фотоальбом
- Photo collection
- Преподаватели в
магистратуре (фото) - Сотрудники
- Контакты
- Обратная связь
- Аудио
- Видео
2008-2011 (Русский Север) УЧЕБНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Очное отделение
- Программа по курсу УНПТ
- Планы семинарских занятий
- Вопросы к экзамену
- Список текстов для чтения
- Фольклорная практика
Магистратура
- Русский фольклор
- Филологический анализ
текста - История фольклористики
- Проблемы былиноведения
- Фольклор и миф
- Социальная антропология
- Прагматика фольклора
- Мифы и религии
народов мира - Планы семинаров
- Экзамены. Зачеты
- Вопросы к государственному экзамену
Аспирантура
- Программа для аспирантов по специальности "Фольклористика"
- Вопросы вступительного экзамена в аспирантуру
- Вопросы кандидатского минимума
ПРОЕКТЫ
- Гранты
- Информационно-справочная система
- Этнограф Петр Ефименко
- Устная история
Архангельского
Севера в фольклоре - Пинежские свадебные
и игровые песни - Электронный атлас
"Традиционная культура
Пинежья"
- Мультимедийный каталог традиционной культуры Русского Поморья
ГЛАВНАЯ / Наши новости / Отчет о работе «Водлозерской комплексной антрополого-этнографической и археологической экспедиции» в сентябре 2011 года.
| 2012-05-10 23:42:07 Отчет о работе «Водлозерской комплексной антрополого-этнографической и археологической экспедиции» в сентябре 2011 года. |
| Отчет о работе «Водлозерской комплексной антрополого-этнографической и археологической экспедиции» в сентябре 2011 года». Статус «комплексной» экспедиция получила в силу сразу нескольких причин: из-за состава участников, включавшего в себя антропологов, этнографов, археологов и краеведов, имевших в этой экспедиции каждый свои собственные цели и задачи, а также в силу того, что полевой отряд состоял из представителей науки Карелии и города Санкт–Петербурга. Для участников экспедиции от г.Санкт–Петербурга полевая работа на озере Водлозере являлась составной частью более широкого проекта, а именно «Антропологический состав и происхождение населения Восточного Обонежья», финансируемого за счет средств Русского Гуманитарного фонда, благодаря чему во многом и была достаточно успешно проведена вся запланированная работа на Водлозере. Руководителем группы (и проекта) санкт-петербургской части отряда был заместитель директора Института МАЭ (Музей Антропологии и Этнографии) РАН, к.и.н., Хартанович В.И. Вместе с ним на Водлозеро прибыли еще четверо сотрудников Института и три студента кафедры «Этнографии и антропологии» исторического факультета Санкт–Петербургского университета. Научные интересы группы от Республики Карелии представлял национальный парк «Водлозерский», на территории которого проводились научные изыскания. Национальный парк оказывал комплексной экспедиции всю необходимую научную, юридическую и организационно-техническую помощь, включая, по мере необходимости, обеспечение транспортом, а также обеспечение жильем во время пребывания экспедиционеров в деревне Куганаволок. Научный отряд от Республики Карелия составляли представители национального парка «Водлозерский» (К.К.Логинов, Н.В. Червякова, Н.М. Белкина), Института ЯЛИ КарНЦ РАН (А.П. Конка) и Карельского Государственного историко-краеведческого музея г.Петрозаводска (М.М. Шахнович). Всего в работе отряда участвовало 9 научных работников, 3 студента-практиканта и 1 краевед. Для участников экспедиции от Республики Карелия «Водлозерскоя комплексная антрополого-этнографическая экспедиция» длилась с 4 по 13 сентября, для участников из г.Санкт–Петербурга – на два дня дольше: с 3 по 14 сентября 2011 года. Основные усилия участников экспедиция были направлены на то, чтобы в течение 10 дней подряд проводить комплексные археологические, этнографические и антропологические работы, нацеленные на обследование слабо изученных или совсем еще не изученных погребальных комплексов и сакральных мест на территории Водлозерского национального парка. Главным приоритетом экспедиции, ради которого она и проводилась, было осуществление разведочных работ, которые позволят существенно приблизить момент получения первых в этом ареале Русского Севера серийных кранио-остеологических материалов по позднесредневековому и близкому к современности населению. В качестве объектов для изучения посредством проведения земляных работ выбирались только те погребальные памятники, последующие раскопочные работы на которых не вызвали бы протестов местного населения. Предполагалось, что в ходе разведочных работ будет выполняться топографическая фиксация погребальных комплексов, фиксация и описание особенностей и элементов погребальной обрядности. Для определения степени сохранности антропологических материалов, границ объектов, на выявленных памятниках планировалась разбивка разведочных раскопов площадью не более 20 кв. метров. Задачу эту решали антропологи и археологи. Кроме этого, они участвовали в поисках информации археологического характера о средневековых памятниках Водлозерья, студенты кафедры «Антропологии и этнографии» СПбГУ проходили полевую экспедиционную практику, а этнографы собирали новые данные о сакральных объектах на местных погребальных комплексах, о деревьях-карсикко на островах и побережье озера Водлозера. В общем русле исследований решалась также и задача, в которой был заинтересован в первую очередь национальный парк «Водлозерский», а именно: археологическое изучение сакральных территорий, связанных с поиском свидетельств пребывания на Водлозере в конце XVII некоторых из отцов-основателей старообрядческого движения России. Этнографы надеялись при благоприятном стечении обстоятельств собрать некоторую толику устных и фотоматериалов по традиционному быту и верованиям водлозеров. Местом расположения полевого экспедиционного лагеря и проведения основных работ, связанных с выемкой грунта, был выбран восточный мыс острова Пога, на котором в XVI – начале XX века располагался Пречистинский погост, обращенный в Смутное время в укрепленный рвом, валом и тыном острог, обороняемый, согласно письменным документам той эпохи, отрядом стрельцов и пушкарей. В настоящее время от погоста осталось лишь частично заброшенное, редко посещаемое местными жителями кладбище. В качестве объектов, на исследование которых участники экспедиции планировали добираться водным водным транспортом национального парка, были: остров Белый в южной части озера и деревня Путилово с его погребальным, видимо, средневековым комплексом Румбаки на восточном побережье озера. Перебазирование в полевой лагерь на о.Погу и поездку в деревню Коскосалма (располагающую погребальным комплексом у часовни Дмитрия Солунского на Ангел-горе) планировалось провести за счет собственных усилий и собственного транспорта. Осуществление поисковых и исследовательских работ происходило в следующей последовательности: I. Поездка на о.Белый Эта поездка состоялась 7 сентября. Руководила исследовательской работой Н.В. Червякова, которую в качестве эксперта сопровождал археолог, М.М. Шахнович. С ними же на остров выезжал и этнограф А.П. Конка. Последний своим посещением острова Белый остался не слишком доволен. В центр острова, где, по словам информантов, располагалась одиночная могила некой «бабы Маши», он рассчитывал обнаружить деревом, выглядевшее как классическое «карсикко» с обрубленными сучьями и с глубокими затесками на стволе. Но такового там не оказалось. Уходить вглубь острова мешал ветровал. По берегам же этого острова, на котором водлозеры традиционно заготовляли березняк для отопления своих домов, старых деревьев, несущих на себе зарубки-карсикко, оказалось совсем немного для столь благодатного на «карсикко» региона. Необычного вида, экзотических или архаических форм «карсикко» А.П. Конка зафиксировать здесь не удалось. Более результативной оказалась работа на острове М.М. Шахновича и Н.В. Червяковой. Хотя бы уже по тому, что место, предположительно считавшееся остатком «белого скита», таковым на деле не оказалось. Яма с уходящими под землю то ли бревнами, то старыми стволами деревьев, как бы установленными один на другом, в углы сруба никогда не зарубались, т.е. являются остатками случайно упавших деревьев. Тем не менее, М.М. Шахнович уверенно заявил, что с помощью металодетектора он сможет в следующем сезоне совершенно достоверно выявить, как место расположения средневекового скита, так и место расположения исторически более поздней рыбопромысловой избушки водлозеров тоже некогда существовавшей на этом острове. При всем при этом М.М. Шахнович решительно не рекомендовал производить археологические раскопки собственно скита, иначе вместо идентичного исторического памятника национальный парк получит прямоугольную яму в земле, из которой будут к тому же извлечены артефакты времен жизни отцов-основателей старообрядческого движения. Как эксперт он одобрил постановку памятной часовни об отцах-основателях достаточно далеко от реального места расположения скита. Это убережет реальную святыню от варварских раскопок «черных копателей», исключить возможность которых вряд ли кто поручиться. Здесь же, на о.Белый, Н.В. Червякова и М.М. Шахнович обсудили примерный план намеченных на несколько дней вперед переговоров с отцом Олегом (Червяковым) по поводу организации в последующие годы на Водлозере и в Поилексье работ в русле православной археологии. II. Поездка в Путилово Поездка состоялась 8 сентября. Согласно намеченному плану поездкой в деревню Путилово должна была руководить краевед Н.М. Белкина. Однако перед выездом обнаружилось, как показалось сначала, неразрешимое противоречие. В лодке, управляемой инспектором Белкиным, могли поместиться только два пассажира, тогда как в поездке принять участие собирались трое: антрополог, этнограф и краевед. Компромисс оказался проще, чем предполагалось. Все необходимые предварительные сведения ученые получили от Н.М. Белкиной на берегу в Куганаволоке, а дополнительные пояснения в самой деревне вызвался дать ее брат, для которого Путилово была его родной деревней. Те деревья, что А.П. Конка здесь зафиксировал как «карсикко», вряд ли таковыми являются. Для проведения полноценных исследований в районе Путилово ему потребовалось бы не менее суток (чтобы найти в окрестностях деревни исторически позднего кладбища, на котором, по информации местной жительницы Анны Белой, ее родственников хоронили вплоть до 1950-х годов). Пробыть столько времени в районе Путилово коллега антрополог и инспектор парка позволить себе не могли. Гораздо более удачными результаты этой поездки выглядят в комментариях В.И. Хартановича. Румбуки (или Румбачи) он расценивает как уникальный и весьма перспективный объект для средневековой археологии. Целостность объекта нарушена двумя врезками от картофельных ям времен существования на Водлозере колхозов. При этих врезках и обнаружилась принадлежность объекта к погребальным комплексам (за счет выпадения из земли черепов и человеческих костей). Но совсем определенно судить о том, что собой представляет данный комплекс, Хартанович не берется. Многочисленные каменные выкладки, по его словам, идут там несколькими рядами в разных направлениях, образуя различные, возможно, многослойные структуры. Чтобы понять, что же это такое, потребуются годы работы немалого числа рабочих рук и профессиональных археологов. При этом, не исключено, как он предполагает, что будет сделано немало новых и ценных для исторической науки открытий . Однако в качестве объекта для раскопок следующего полевого сезона Румбуки не подходят из-за высоких денежных затрат, которые в этом случае потребуется сделать. Таков был релиз В.И. Хартановича относительно данного объекта исследования. III. Поездка в Коскосалму (с заездом в Варишпельду Поездка состоялась 10 сентября. Она осуществлялась на собственном транспортном средстве экспедиционеров. В ней участвовали этнограф К.К. Логинов, археолог М.М. Шахнович и антрополог И.Г. Широбоков. По специальности антрополога Широбоков защитил диссертацию кандидата исторических наук, но при этом он имеет полную университетскую подготовку (высшее образование) по специальности археология, позволяющую ему на законном основании ежегодно оформлять «открытый лист» на производство археологических раскопок. Главная цель поездки состояла в осуществлении разведочных работ на могильнике у часовни в Коскосалме. Шахнович и Широбоков после внимательного осмотра места, пришли к выводу, что современное расположение могильника вокруг часовни несколько отличается от места древнего кладбища в прошлые века, что бывает при возведении очередной часовни в стороне от прежнего здания. Новая часть могильника частично взрезана колхозной картофельной ямой и траншеей, в которую опущена труба самодельного водопровода. Грунт могильника представлен песком и сухими супесями, сохранность костей в которых должна быть хорошей и очень хорошей. Закладка ряда шурфов и разведочных траншей, а также расспрос местных жителей (Стрекачевых) полностью подтвердил версию о хорошей сохранности находимых здесь костных останков. Очень важно, что местные жители не ассоциируют кости средневекового могильника с останками своих кровных предков. Они не только не высказали возражений против возможного в скором будущем проведения исследовательских работ, связанных с раскопками на могильнике, но даже выразили заинтересованность в установлении с помощью раскопок важных для отечественной науки истин. К поискам «скелетов и черепов» в Коскосалме члены семьи Стрекачевых и другие выходцы из данной деревни, как они заявляют, «уже привыкли». Ситуацию разъяснил присутствующий среди хозяев Михаил Ноймарк. Оказывается более 10 лет назад на окраине одного из огородов в нижней части Коскосалмы (в Дешалово) были обнаружены 5 мужских и женских скелетов. Находящийся в то время в деревне сотрудник парка Огарков предложил скелеты и черепа снова закопать в землю, но уже в другом месте, чтобы дать возможность ознакомиться с ними представителям науки. Сразу это сделать не удалось. Когда в Коскосалму смог наконец-то приехать археолог С.М. Спиридонов, отыскать место захоронения не смогли. Получилась почти мистическая картина: «как будто покойники сами куда-то ушли». Пропавшие костные останки по описаниям очевидцев были недавними (белыми), сильно отличавшимися по цвету от коричневатых останков в районе могильника. Практически 100% верно объясняющая появление в деревне этих 5-ти скелетов версия принадлежит членам семьи Стрекачевых. Они связывают все это с рассказами стариков о том, как в Коскосалму из Украины привезли группу «раскулаченных». Работы и жилья им в деревне и ближней округе не нашлось. С наступлением холодов (когда сныть стала несъедобной) эти люди просто куда-то пропали. Вряд ли их расстреляли представители советской власти или же имел место бытовой криминал – лишь один скелет, а точнее – череп имел на себе повреждение непонятного происхождения (оно могло возникнуть и при выкапывании черепа из земли). Совокупность полученных данных позволили И.Г. Широбокову сделать самый главный вывод, ради которого петербургские антропологи уже в третий раз прибыли на берега Водлозера . Данный вывод мог бы звучать так: местный могильник – это наиболее подходящее место для проведения полномасштабных земляных работ (в рамках разрешенного законодательством, связанным, в том числе, и с положениями об Особо охраняемых территориях) ради установления истины по поводу этнической принадлежности средневекового, в том числе и дославянского, населения Водлозерья. В Варишпелде М.М. Шахновичем были проведены переговоры с отцом Олегом (Червяковым) по поводу перспектив проведения в Водлозерье и Поилексье работ, связанных с церковной археологией. При этом была достигнута устная договоренность об основных параметрах будущего письменного соглашения между заинтересованными сторонами. IV. Основные изыскательские работы антропологов в Водлозерье, полученные результаты и выводы. Основные изыскательские работы антропологами были выполнены в период с 5 по 12 сентября на острове Пога, а конкретно – на могильнике в районе Пречистинского погоста. На заброшенной территории погоста, в северной и северо-восточной его части были заложены разведочные траншеи и раскопы. Выявлен ряд захоронений, относящихся к последним векам II тысячелетия н.э. При раскопках были прослежены следы неоднократных перекопов и перезахоронений, когда более поздние погребения разрушали более старые на одном и том же месте. Фиксировались следы гробовищ, скрепленных коваными гвоздями, и разрозненные костные останки. По всей вероятности, местные жители старались совершать захоронения поближе к церкви, фундамент которой сохранился в относительно хорошем состоянии. По косвенным признакам можно предполагать, что на заброшенной северной и северо-восточной территории погоста располагается около 200-250 погребений. Отмечена систематическая крайне плохая сохранность скелетных останков. На многочисленных вскрытых погребениях не было обнаружено ни одного черепа, пригодного для дальнейшей научной обработки. Сохранность посткранилаьных скелетов также очень плохая. Вероятно, это следствие особенностей грунта – суглинок, глина, с очень высокой увлажненностью. Даже при небольшом дожде неглубокие могильные ямы постоянно наполнялись водой. Основной вывод антропологов по поводу остео-краниологических изысканий на Пречистинском погосте таков: комплекс указанных условий делает малоперспективным проведение полномасштабных антропологических исследований на острове Пога. Хотя основные усилия были сосредоточены именно на данном участке, вывод о непригодности проведения широких изыскательских работ на могильнике на о.Пога не может расцениваться как неудача полевого сезона 2011 года на Водлозере в целом. Перспективная для продолжения исследований точка выбрана в другом месте Водлозерья. Теперь санкт-петербургским антропологам можно вести переговоры о заключении с национальным парком «Водлозерский» досконально выверенного договора о сотрудничестве на следующий полевой сезон . V. Этнографические находки и открытия на Водлозере, сделанные в сентябре 2011 года. Этнографические исследования проводились с первого дня экспедиции. Им практически все свое рабочее время посвящал А.П. Конка, которому как раз и довелось побывать поездках на о.Белый и в Путилово. К.К. Логинов, будучи занят организационной деятельностью (контакты членов экспедиции с администрацией парка, местными властными органами, населением и т.п.), а больше всего – с вождением моторной лодки по озеру Водлозеру, не смог, к сожалению, организовать полевую этнографическую практику студентам. Жаль, что не получилось встретиться с исключительно ценными в наши дни пожилыми информантами, вроде Коломаевой или Ероховой, обучить молодежь методике опроса пожилых, умудренных опытом крестьянской жизни людей. Конечно же встречам с пожилыми знатоками «досюльной» жизни мешала дислокация лагеря на о.Поге, позднее освобождение от дневной работы, да и постоянные заботы об экономии на горючем. Впрочем, это всего лишь некоторые оправдания, не более. Хотя опрос пожилых информантов не состоялся, плановая работа велась вполне успешно. Уже в первый день было зафиксировано традиционное рыбацкое веретено, которое, судя по фанерному пряслицу, использовалось буквально до последнего времени. На второй день была зафиксирована (тоже на фотоаппарат) традиционная резная с росписью прялка «копанка» классического «водлозерского типа» и др. Но более всего бытовых предметов, инструментов и образцов мебели традиционной крестьянской кустарной выделки удалось зафиксировать в д.Большая Пога в доме Петра Кузьмича Дунаева. Второй дом имел не только жилую часть, но и остатки сарая. Происхождение некоторых оригинальных деталей этих домов, наверное, связано с принадлежностью их в прошлом к административным, а не крестьянским строениям расположенного в ХIX веке в Большой Поге волостного правления. Традиция устраивать мезонин на крыше восходит к поморским влияниям. Что касается деревьев-«карсикко», то на о.Пога они представлены самыми различными и весьма разнообразными разновидностями, включая зарубки для установки капканов на куницу. Тем не менее, каких-либо исключительно оригинальных разновидностей, не известных в обширном регионе Фенноскандии и Русского Севера здесь выявить не удалось, но совершенно очевидно, что среди деревьев-«карсикко» острова Пога встречается немало таких, какие не удалось зафиксировать в северной и северо-восточной части озера Водлозера. Отчетливо выделяется широко представленная на острова форма лично-хозяйственной тамги, отдаленно напоминающая формы русской буквы «М». Не исключено, что появилась она здесь в результате схематического преобразования простейшей личины, т.е. изображения человеческого лица на дереве. Детально провести все необходимые научные сравнения и сопоставления, касающиеся «карсикко» с острова Пога, видимо, предстоит А.П. Конка. Деревья-«карсикко» составляют в последние годы основную сферу его научных интересов. Впрочем, выполнить подобную научно-исследовательскую операцию, пусть не на столь высоком научном уровне, вполне позволяет также и общая научная квалификация К.К. Логинова. VI. Находки и открытия историко-археологического характера, сделанные на Пречистинском погосте и его окрестности. Главной целью исследований экспедиции историко-археологического направления было выявление на Пречистинском погосте следов от оборонительных сооружений позднесредневекового острога, традиционно укрепляемого в XVII веке рвом, валом и тыном из заостренных бревен. Не так много было в Карелии укрепленных «городков», которые не были взяты в Смутное время отрядами иностранных интервентов и донскими казаками, как их тогда называли – «черкесами». Собственно осаду выдержал только Сумский острог, к Толвуйскому и Шуньгскому острогам неприятель даже близко подступиться не смог. Не посмели враги штурмовать и острог (постройки 1612 г.) на острове Пога, хотя большую часть деревень в окрестностях Пречистинского погоста пожгли, а жителей поубивали . Предполагалось, что захолустный острог на о.Пога по своим размерам не мог идти ни в какие сравнения с Сумским (вместившим народное ополчение и жителей едва ли не всего Поморского Берега Карелии) или Толвуйским острогом (вмещавшим в себя дома «лучших людей», а также священников Шуньгского, Торлвуйского и Челмужского погостов и Кузаранды ). Однако насколько он был мал или велик предстояло вяснить. М.М. Шахновичем, имеющим за плечами опыт раскопок на Сумском остроге, следы средневековых укреплений в виде остатков рва и вала были выявлены уже в первый день прибытия на остров. Они пересекают в продольном направлении всю возвышенную, растянутую в длину с северо-запада на юго-восток площадку в восточной окраине острова Пога, на которой со дня основания располагался Пречистинский погост. Остатки рва и вала делят всю площадку вдоль на две примерно равные части. На большей части своей протяженности они закрыты буйно разросшейся травой, а потому едва уловимы для глаз неспециалиста. Повышение и, соответственно, понижение грунта в норме не превышает полуметра. Точно также в наши дни выглядят следы рвов и валов и на всех иных «острожках» Карелии периода Смутного времени. Но то, что из себя в средней своей части представляет ров и вал бывшего Пречистинского острога, поставило в тупик нашего специалиста по археологии Средневековья. Даже в наше время ров здесь имел глубину до 1,5 метра (по грудь взрослому человеку), ширину 10, а длину – 49 шагов. Наибольшая высота вала над естественным уровнем грунта доходила до 1,6 метра. Там, где вал достигал наибольшей высоты, явственно просматривалась врезка от более поздней картофельной ямы. Для специалистов, хорошо знакомых с историей Водлозерья и Пречистинского погоста, в частности, данный феномен никакой загадки собой не представлял. После постройки в 1649 году Олонецкой крепости всех пушкарей и стрельцов («з детми и жены») из мелких острожков Обонежья обязали переселиться на Олонец. После этого мелкие остроги, служившие в Смутное время пунктами сбора народных ополчений (своего рода «военными комиссариатами» XVII века) начали быстро приходить в упадок. При этом, однако, царские власти сумели в отдельных районах центральной полосы и Русского Севера продавить идею создания народных полков «пашенных солдат» и «пашенных драгун». Жители западной части Водлозерья на свое горе проголосовали на общем сходе за предложенное правительством Алексея Михайловича переустройство воинской службы. Уже с 1651 года безлошадных «солдат» и лошадных «драгун» иностранцы-офицеры, поселенные в Большой и Малой Поге, начали собирать на учения на Пречистинский погост. Мужчин в возрасте от 18 до 50 лет не только обучали организованному движению в пешем и конном строю (отрывая от крестьянских работ, включая время весенней вспашки полей), но и способам преодоления вполне серьезных крепостных укреплений. Именно поэтому хиленький ров и вал захолустного военного острога были превращены в средневековую военную «полосу препятствий», которая даже в наши дни вызывает удивление у тех, кто ее обнаруживает. Наличие «полосы препятствий» не было единственной из ряда вон выходящих реалий острога на острове Пога. Поскольку ров и вал разделяли пополам, а не опоясывали всю площадку, на которой располагался погост, возникал вопрос, что же собирались оборонять в начале XVII века защитники острога. Судя по следам рва и вала, которые дружно обоими концами поворачивают на северо-восточную сторону к крутому, едва ли не отвесному обрыву, только церковь – главную святыню погоста и могилы предков. Видимо предполагалось, что дома церковного притча и колокольня (следы от срубов которых четко прочитываются в земле вдоль гораздо более покатого обрыва на южную сторону острова) сами по себе будут служить оборонительными сооружениями. Если точно такими же были отроги в Вытегре, Андоме, Мегре, Оште, Челмужах и на Выгозере, то неудивительно, почему они с легкостью были захвачены интервентами и «черкасами». Долгую осаду за валом и тыном, отгораживающим только церковь и кладбище, организовать просто невозможно. Там почти нет места для запасов оружия, пороха и провианта, там нет обогреваемого жилья для размещения защитников и т.д. Впрочем, мы не знаем, как выглядели остроги в указанных нами пунктах сбора народных ополчений Обонежья. Не исключено, что острог на острове Пога имел уникальное, больше нигде не повторившееся обустройство оборонительными сооружениями. Попытку выявить следы от частокола М.М. Шахнович предпринял, заложив узкий и короткий шурф на северо-восточной окраине огороженной территории (фото). Археолог был уверен в получении ожидаемых результатов. Но действительность оказалась иной: в шурфе не было следов от бревенчатого частокола, но был тлен от идущих параллельно земле бревен. Иными словами со стороны крутого обрыва стена не представляла собой частокола, а выглядела подобно сохранившимся стенам Ильинского погоста. На то, чтобы сделать шурф и выяснить, имелся ли частокол на валу со стороны, обращенной к домам притча, не хватило времени. Зато много интересных находок, имеющих отношение к периоду существования острога на острове Пога, было сделано в ближайших окрестностях. В заливе, подступающем к крутому обрыву с северо-востока, обнаружилось сразу 10 мест (по 3 справа и слева залива, остальные – ровно по середине), освобожденных до самого песка от камней для удобства вытаскивания судов на берег. Укажем, к примеру, что у деревни Вачилово (Михайловской), где сейчас расположен рыбацкий стан, таким точно образом было создано всего лишь одно место для причаливания лодок, а в деревне Колгостров, состоящей из 40 домов – всего два (правда, там имелся небольшой песчаный пляж с глубоким к нему подъездом). В любом случае понятно, что работы по расчистке дна от камней для обустройства места причаливания были не из легких и без особой нужды их не затевали. А тут сразу 10 мест и все у подножья обрыва оборонительного сооружения. От мест причаливания в гору на погост не вела ни одна тропинка, около этих мест не было ни одного дерева-«карсикко», которым местные жители обязательно бы пометили тропу, если бы ей пользовались в последние 150-200 лет. Наверное, деревья такие раньше были, но давно уже упали и сгнили, а новые «карсикко» не стали делать без особой на то надобности. Ведь подъемы на погост с востока, с юга и с запада не в пример более покаты и легки, а начало каждого из них обозначено деревом-«карсикко». Примерно на середине обороняемой некогда крутизны, ровно под «серединными» местами для причаливания судов, расположена выровненная площадка из камней. Это не «каменица», которую собирают из камней с поля, чтобы не мешали пахать землю. На такой крутизне и лошадь то с сохой не удержится, вниз навернется Видимо в Средневековье часть грузов поднимали сначала на эту площадку, а потом уже на самую верхотуру. От западной оконечности вала к этой площадке идет едва заметная старинная тропинка. Выше береговой линии, в западном направлении от основной концентрации мест причаливания в центре залива, прослеживается неплохо выровненная неширокая дорога, заканчивающаяся выходом на западный мыс этого залива. Дорога продолжается и под водой таким образом, что по ней легко перейти вброд или переехать на телеге на соседний остров. Там, где эта дорога выходит на соседний остров, хорошо прослеживается площадка 2 на 4 метра, выложенная из больших ровных камней, а от нее – снова тележная дорога, ведущая в обход возвышенности к довольно широкому полю. Там не менее 8-10 га покосной земли. На ней без труда смогла бы разместиться средневековая слобода для проживания в ней стрельцов и пушкарей с их семьями. Подъем на гору этого острова особых результатов не принес. Видны следы некогда существовавших на разных уровнях горы ровных, вытянутых в длину площадок с кучами-«каменицами», оставшимися от прежней, неизвестно когда существовавшей здесь пашни. Отсутствие рядом с этими «полями» деревьев-«карсикко» и солидный возраст растущих или уже упавших на них деревьев говорит о том, что поля эти были заброшены в достаточно далеком историческом прошлом. Самая вершина горы срыта и выровнена в виде площадки, в которой имеются четыре прямоугольных ямы (1,5 на 3 метра), глубиной по пояс человека. Остатки ли это средневековых ям или стрелковые ячейки времен Гражданской войны (белые и красные не раз захватывали погост, в д.Большая Пога имеется памятник трем красноармейцам, расстрелянных белыми), не понятно. Ясно, что это не репные или картофельные ямы. Кто же будет таскать на столь высокую гору такие грузы, если для их хранения имеются более удобные места у воды. Точно такие же ямы были обнаружены на вершине острова Круглого (в Пасху на него высаживались водлозеры, чтобы обойти остров и украсить его вышитыми изделиями, прежде, чем высаживаться на остров Пога), прикрывающим подходы к дороге, ведущей на Пречистинский пост с юга и юго-востока, а также на совсем уж невысоких холмиках (6-10 метров высотой), расположенных непосредственно на берегу острова Поги с восточной стороны. М.М. Шахновичу показалось весьма любопытной находкой обнаружение на северной окраине острова Поги выровненной площадки, шириною до 10-15 метров и длиною до 150 метров, разделенной каменной кладкой вдоль всей длины строго по середине. Вдоль береговой линии здесь опять же прослеживается след от невысокого вала. Внешне все это напоминает обычное поле с межой из камней вдоль всей его длины. Однако грунт по всей площади в верхнем слое несет следы угля от сильного пожара. Не исключено, что вся территория данной площадки, прежде, чем стать обычным полем или сенокосом, была древним кладбищем д.Выгостров. До острова Выгострова по прямой не более 100 метров. С XVIII века, когда захоронения на церковном погосте стали для крестьян обязательными, данный участок мог использоваться в качестве жальника – места вечного упокоения младенцев в возрасте до года. |
1999-2006 © Лаборатория фольклора ПГУ
2006-2024 © Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера
Копирование и использование материалов сайта без согласия правообладателя - нарушение закона об авторском праве!
© Дранникова Наталья Васильевна. Руководитель проекта
© Меньшиков Андрей Александрович. Разработка и поддержка сайта
© Меньшиков Сергей Александрович. Поддержка сайта
Контакты:
Россия, г. Архангельск,
ул. Смольный Буян, д. 7
(7-й учебный корпус САФУ),
аудит. 203
"Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера"
(Лаборатория фольклора). folk@narfu.ru
E-mail:n.drannikova@narfu.ru
Сайт размещен в сети при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Проекты № 99-07-90332 и № 01-07-90228
и Гранта Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства.
Руководитель проектов
Н.В. Дранникова
