- О Центре
- Архив новостей
- Фотоальбом
- Photo collection
- Преподаватели в
магистратуре (фото) - Сотрудники
- Контакты
- Обратная связь
- Аудио
- Видео
2008-2011 (Русский Север) УЧЕБНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Очное отделение
- Программа по курсу УНПТ
- Планы семинарских занятий
- Вопросы к экзамену
- Список текстов для чтения
- Фольклорная практика
Магистратура
- Русский фольклор
- Филологический анализ
текста - История фольклористики
- Проблемы былиноведения
- Фольклор и миф
- Социальная антропология
- Прагматика фольклора
- Мифы и религии
народов мира - Планы семинаров
- Экзамены. Зачеты
- Вопросы к государственному экзамену
Аспирантура
- Программа для аспирантов по специальности "Фольклористика"
- Вопросы вступительного экзамена в аспирантуру
- Вопросы кандидатского минимума
ПРОЕКТЫ
- Гранты
- Информационно-справочная система
- Этнограф Петр Ефименко
- Устная история
Архангельского
Севера в фольклоре - Пинежские свадебные
и игровые песни - Электронный атлас
"Традиционная культура
Пинежья"
- Мультимедийный каталог традиционной культуры Русского Поморья
ПУБЛИКАЦИИ / Статьи / Балакина Н.А. Научное и ложноэтимологическое значение географических названий на примере топонимических преданий (на основе материалов архива ПГУ)
В данной статье мы попытаемся рассмотреть причины наименования того или иного географического объекта, с точки зрения научного и ложноэтимологического (народная этимология) подхода.
Сведения для статьи были извлечены из архива Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, т.е. из материалов фольклорных практик и экспедиций, проходивших на территории Русского Севера (Архангельская область).
Таким образом, наше дальнейшее исследование будет строится на анализе устных нарративов, т.е. топонимических преданий. В связи с этим, анализу подвергнется народная этимология, которая в свою очередь является частью языковой картины мира, а она, непосредственно, формирует отношение человека к окружающей его действительности. Поэтому, в топонимических нарративах отражается менталитет, особенности местного географического пространства, отражение особенностей языка, спроецированных в коллективном и индивидуальном сознании. На наш взгляд, самыми важными факторами, организующими структуру пространства с точки зрения ментальных особенностей, являются бытийные ценности и хозяйственная деятельность, характер ландшафта.
Поэтому, в нашем случае, лидирующую позицию занимают топонимические предания, связанные с мотивом происхождения топонима по случайному признаку (народная этимология). Скорей всего, это происходит потому, что русские мигранты из европейской части России, приходя на новые земли, сталкивались с различными оседлыми племенами (финно-угры), и данная местность уже имела свое название. Чаще всего среди этих народов проходила естественная ассимиляция, поэтому возникала необходимость адаптации непонятных для них топонимов. При этом для новых поселенцев открывалась большая возможность для мифотворчества. В связи с этим местные жители "порождают" различные предания, наделяют своей трактовкой те или иные названия, для того чтобы объяснить непонятные иноязычные топонимы.
Поэтому в топонимических преданиях мы сталкиваемся с наивной интерпретацией тех или иных названий. В основном осмысление и дешифровка географического объекта приобретает определенные коннотации по фонетическому, ассоциативному признаку, например, предание о названии Коноша.
< Прибыл устроитель в Вадью. Попадали в Коношу только через Вадью. Нанял тот устроитель себе мужиков и поплыл по реке. А уснул потом и говорит им: "Если усну - разбудите". Будить и не стали. Думают: "Чем дольше спит, тем нам больше леса и земли будет". Проснулся устроитель не знамо где. И посылает их за лошадью да за кладью. И приговаривает: вот вам конь, вот вам ноша. Конь да ноша - и будет Коноша. Потому так и назвали, так теперь всё и сказывают. >
(П. 519. Никитин Геннадий Олегович, стр. в папке 7, № описи 2).
На втором месте выступает мотив происхождения топонима от имени (прозвища). Здесь также выступает фонетическая ассоциация, которую можно увидеть на примере предания о городе Няндома.
< Рассказывают, что в давние времена на бойком тракте из Шенкурска, в торговый город Каргополь, на пересечении оного с московским, срубил себе избу расторопный карел по имени Нян и приспособил жильё под заезжий двор. Притомившиеся путники будто бы сворачивали к нему отдохнуть, но прежде чем войти, справлялись у домочадцев, не уехал ли куда сам хозяин, на что приветливая жена его, кланяясь гостям, неизменно отвечала: "Нян дома… А где же ему быть ещё? Дома он, Нян дома". Отсюда, дескать, и пошло название деревушки, а потом и города. >
На самом деле данный топоним восходит к языку финно-угорской группы и означает "Богатая земля".
(П. 516 А)
Третье место занимает мотив происхождения топонима от особенностей местности. Это было связано с тем, что у первых поселенцев начинает возникать естественная необходимость обозначить, выделить, идентифицировать и отграничить свое местоположение от другого. Здесь мы сталкиваемся с непосредственным осмыслением географического пространства. Ведь основная причина возникновения собственного имени заключается в его необходимости. Оно было нужно человеку, который в повседневном труде и общении с окружающим миром, даже ограниченным тесными рамками познанного пространства, стало трудно обходиться без обозначения заметных объектов на нем.
Большая часть населения расселялась по берегам рек, озер и других водоемов для поддержания естественной жизни, занятия сельскохозяйственными работами (земледелие, скотоводство). В связи с этим в топонимах отразилось местонахождение селения или значимых для жизни объектов, например, предание об основании деревни, которая расположилась за озером.
< Один мужик решил деревню новую построить, а к негде было. Говорит тогда: "За тем озером будет моя сторона, на левом берегу". А названия и не мог придумать, только деревню и построил. А да так потом и звали Заозерьем. Имени-то его никто не помнит. >
(П. 519. Рябчикова Августа Петровна, стр. в папке 9, № описи 2).
В данной статье, мы остановимся на этих трех главных мотивах называния топонимов. Конечно же, топонимические предания нельзя рассматривать как достоверную информацию о происхождении того или иного имени. Ведь топоним первоначально не связан с представлениями о сверхъестественном или фантастичном, однако интерпретация его внутренней формы приводит к появлению фольклорного текста (топонимического предания); при этом соответствующая тополексема, инициировавшая фольклорное произведение, становится его структурным элементом. Такое переосмысление не всегда является в строгом смысле слова народно-этимологическим; внутренняя форма топонима может быть восстановлена верно, но она оказывается не столько мотивировкой данного конкретного топонима, сколько одним из мотивов предания [1]. Например, предание о названии деревни Нюхча.
< Слышал, что так называется, потому что у охотника была собака, звали её Ча. А он ей однажды на охоте и сказал: "Нюх, Ча!". Это чтоб она на след зверя напала. Так и деревня стала называться. >
(П. 530 Ильин Николай Тихонович, № текста 28, стр. в папке 25, № описи 2).
В ходе процесса ассимиляции происходили:
" Сращения различных языковых пластов (Ухтострово, Латыгора), на этот счет, существуют такие предания:
< - Ой… Да все предания связаны с приездом Петра I. Ну, например, как-то проезжал мимо нынешней деревни Ухтострово Петр I, увидел большой остров, удивился и сказал: "Ух! Ты и остров!" Отсюда и название!>
(П. 525. Карпова Надежда Сергеевна, № текста 37, стр. в папке 37, № описи 2.)
< Вот речка-то у нас… Латыгора называется так… говаривали, что там, якобы наши латы князя… Игоря. А погиб-то он в бою с татарами. >
(П. 536. Столярова Вера Владимировна, № текста 33, стр. в папке 37, № описи 2.)
< Жили чуди на караваевом поле. Потом исчезли, и появилась деревня Чублак. Избушки у них были на столбиках. Узнали они, что власть меняется,
решили и погубить себя. Столбики у избушек подпилили, и их задавило. А потом, когда пахали землю, выпахивали кости и бревна. Ещё говорили, что клад у них был. Ходили все его искали, с лопатами ходили. >
(П. 527. Никонова Соломанья Михайловна, .№ текста 58, стр. в папке 63, № описи 2.)
Немногочисленными в топонимической системе являются сакральные названия. Святые названия чаще всего служат обозначениями мест, где расположены культовые объекты (церковь, часовня или обетный крест), или же связанных со служителями культа, с этим связаны весьма прозаические мотивировки [2], например, предание о названии деревни Крестовой.
< У деревни Крестовой есть история названия. Это первая деревня, образовавшаяся в процессе заселения нашей местности. Давно это было, люди были глубоко верующими. Как же без церкви? Конечно, церковь поставить было необходимо. Но начинать надо было конечно с жилья, двора, поэтому как предмет поклонения Богу, стал им служить крест, простой деревянный крест, поставленный людьми на угоре. Вот и деревня-то называется Крестовая, как первая где люди начали селиться и поставили крест. >
(П. 471. Кожевникова Раиса Ивановна, № текста 47, стр. в папке 63, № описи 2.)
Для всех устных нарративов характерна более детальная разработка, изложение сюжета. Так же для топонимических преданий характерна оценка местности, "отсылка" к первоначальному рассказчику (-ам): "Мне говорили…", "Бабушка рассказывала…", т.е. такое качество как повторяемость [3]. У информантов никогда не возникает ощущения, что то о чем они говорят не достоверно, т.к. этот текст создается в результате рефлексии над жизненными наблюдениями. Для устной, разговорной речи характерна: метафоризация, сравнение, гиперболизация, лирические отступления, употребление паремий (пословиц, поговорок, афоризмов) в изложении сюжетов преданий.
Для устной традиции характерно некоторое сомнение, которое выражается в вводных словах: кажется, наверное, видимо, говорят и т.д. В текстах научного характера употребление таких вводных слов не совсем уместно.
Как считает И.С. Веселова, для русских преданий свойственно наличие "текстов причинно-следственного типа с мифологической или этической сюжетной связкой, общественным хронотопом, строгой или нестрогой достоверности с возможными функциями: идентификационной, дидактической, регулятивной, ориентационной, информационной" [4].
Для научного подхода характерно тщательное изучение всей топонимической системы определенной территории. Особое внимание должно уделяться исследованиям субстратных топооснов и топоформантов. Построение топонимических систем соответствует следующим принципам (исследования И.А. Воробьевой, Ю.А. Карпенко, А.В. Суперанской, Г.В. Глинских, В.Н. Топорова, Н.Н. Мамонтовой, И.И. Муллонен, Е.Л. Березович и др.): целостность системы, дифференциация элементов системы, соотносимость и взаимодействие различных элементов системы, экстралингвистическая обоснованность элементов системы [5]. В широком смысле топонимическая система понимается как совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определенное единство. При изучении топонимии необходимо рассматривать
"совокупность топонимов определенной территории, связанных парадигматическими и синтагматическими отношениями", "совокупность топонимов, организованных в единое целое для наиболее оптимального выполнения ими дифференцирующей и идентифицирующей функций" [6].
Научно-исследовательский подход сравнивает все имеющиеся фонетические особенности, особенно в субстратных топонимах, например, соответствия свистящих и шипящих согласных, а также долгих гласных и дифтонгов.
Также изучаются диалектные разновидности одного и того же слова saari - suari - soari - ?uari - ?aari 'остров'. Необходимо подчеркнуть значимость возникновения русской топонимии путем транслитерации субстратных названий, и сохранение устных особенностей в финно-угорских диалектах: Муштасуари, Тойнен-Ухутсари, Урнашари [7].
При изучении топонимии нужно грамотно использовать синтез народной этимологии (объяснение топонимических преданий) и научного подхода (анализ формантов слов).
В заключении, хотелось бы сказать, что исследование топонимических преданий позволит лучше изучить языковую картину мира, особенности жизни, быта первопоселенцев, ведь "топонимы, являясь продуктом народного сознания, отражают все стороны духовной и материальной жизни человека. В топонимах, как и в других проявлениях духовной культуры человека, а именно в фольклоре, обрядах, заговорах, народных верованиях, отразилось своеобразие народа, его менталитет" [8].
1 Е.Л. Березович О специфике топонимической версии этнокультурной информации / Известия Уральского университета // Гуманитарные науки. Выпуск 1, № 7, 1997. www.proceedings.usu.ru
2 Там же.
3 И.С. Веселова Жанры современного городского фольклора: повествовательные традиции. www.ruthenia.ru/folklore/disser.htm.
4 Там же.
5 Л.М. Дмитриева Русская топонимическая система: онтологическое и ментальное бытие / Известия Уральского университета // Гуманитарные науки. Выпуск 4, № 20, 2001. www.proceedings.usu.ru
6 И.А. Воробьева Системные связи топонимов средней части бассеина реки Оби // Вопросы русского языка и его говоров. Томск, 1976.
7 Г.М. Керт Топонимия в современном мире / Известия Уральского университета // Гуманитарные науки. Выпуск 4, № 20, 2001. www.proceedings.usu.ru
8 Там же.
1999-2006 © Лаборатория фольклора ПГУ
2006-2024 © Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера
Копирование и использование материалов сайта без согласия правообладателя - нарушение закона об авторском праве!
© Дранникова Наталья Васильевна. Руководитель проекта
© Меньшиков Андрей Александрович. Разработка и поддержка сайта
© Меньшиков Сергей Александрович. Поддержка сайта
Контакты:
Россия, г. Архангельск,
ул. Смольный Буян, д. 7
(7-й учебный корпус САФУ),
аудит. 203
"Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера"
(Лаборатория фольклора). folk@narfu.ru
E-mail:n.drannikova@narfu.ru
Сайт размещен в сети при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Проекты № 99-07-90332 и № 01-07-90228
и Гранта Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства.
Руководитель проектов
Н.В. Дранникова
