- О Центре
- Архив новостей
- Фотоальбом
- Photo collection
- Преподаватели в
магистратуре (фото) - Сотрудники
- Контакты
- Обратная связь
- Аудио
- Видео
2008-2011 (Русский Север) УЧЕБНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Очное отделение
- Программа по курсу УНПТ
- Планы семинарских занятий
- Вопросы к экзамену
- Список текстов для чтения
- Фольклорная практика
Магистратура
- Русский фольклор
- Филологический анализ
текста - История фольклористики
- Проблемы былиноведения
- Фольклор и миф
- Социальная антропология
- Прагматика фольклора
- Мифы и религии
народов мира - Планы семинаров
- Экзамены. Зачеты
- Вопросы к государственному экзамену
Аспирантура
- Программа для аспирантов по специальности "Фольклористика"
- Вопросы вступительного экзамена в аспирантуру
- Вопросы кандидатского минимума
ПРОЕКТЫ
- Гранты
- Информационно-справочная система
- Этнограф Петр Ефименко
- Устная история
Архангельского
Севера в фольклоре - Пинежские свадебные
и игровые песни - Электронный атлас
"Традиционная культура
Пинежья"
- Мультимедийный каталог традиционной культуры Русского Поморья
ПУБЛИКАЦИИ / Народная культура Русского Севера. Живая традиция: Материалы республиканской школы-семинара (10 – 13 ноября 1998 г.). Вып. 2 / Отв. ред. Н.В. Дранникова, Ю.А. Новиков. – Архангельск: Изд-во Поморского государственного университета, 2000. – 136 с.
Гацак В.М. Северные этнопоэтические константы
Для начала автор обязан пояснить понимание этнопоэтических констант, какое у него складывалось начиная с «Восточнороманского героического эпоса» (1967) и существенно конкретизировалось в последующие десятилетия. В нынешнем моем разумении этнопоэтические константы суть стилевые и сюжетно-повествовательные координаты изображаемого фольклорного мира в непосредственном текстовом – притом наследуемом – воплощении: вербальном, музыкальном (вокальном и инструментальном), акциональном (например, в обрядах), предметном и т.д. За этим стоит, во-первых, объединяющее представление о фольклоре как многосубстанциональном явлении (своего рода первой естественной гипермедийной сфере в истории культуры). Во-вторых – убеждённость в том, что главное свойство фольклора (любого по виду: словесного, словесно-музыкального, инструментального, хореографического, предметно-изобразительного, орнаментального и т.д.) – память традиции. В-третьих – необходимость отразить в термине тот далеко не всегда учитываемый факт, что в фольклоре не бывает отдельно только этнологически значимых явлений (например, обряд и этнографичен, и художествен по сути и структуре) – точно так же, как нет в нем ничего такого, что могло бы самодостаточно именоваться только поэтическим, ибо каждый жанр, любой «добрый молодец», «красна девица», «мать – сыра земля», любая пословица и т.д. и т.п. коннотируются с миром конкретного человека этнического. И так это у любого народа.
Этнопоэтические константы проступают на всех уровнях. Ими, конечно, являются сам фольклор как область и вид творчества, система фольклорных жанров и жанры каждый в отдельности – в специфичности своего «кондуита» (по Линде Дег), входящие в них и конкретно именуемые творения. Но особой – в силу своей полифункциональности, опорности (вспомним суждение А.Н.Веселовского о сгустках поэтической мысли), найденности поколениями – предстает сфера выбранных слов, сочетаний их (чему несложно уловить соответствия в музыке, резьбе, танце, вышивке и пр.). В этой преимущественно фактурно-стилевой совокупности различимы микроконстанты. Большой их части становится присуща формульность, но чаще константы обнаруживают подвижность очертаний.
Остановимся в основном на некоторых аспектах «микроконстант» в их севернорусских – но не только северных – ипостасях.
1. Определительные сочетания двойного уровня дефинированности. Если «дубова верея» – нечто большее по объему совокупного смысла, чем простое соположение двух слов (1+1), то тем паче сказанное относится к тем сочетаниям, где определитель не один, а два (и более!). Это, в частности, сочетания с двойным эпитетом типа гомеровского («волоокая» и т.д.). В русской традиции они зафиксированы давно (см., например, «конь полоубоуивъ (значение?) же шизый», топоним Дорогонежичь, имя Домаславъ и т.д. (Словоуказатель – книги академика А.А.Зализняка «Древненовгородский диалект», 1995 г.). Если взять «Архангельские былины» А.Д.Григорьева, то каждый том даёт внушительные (во многом общерусские, но и локальные – тоже) перечни (выписываем почти наудачу из второго тома): «дольнёвидная» / долговидная / одноглядная подзорная трубочка, / «ерлоки белописчаты» / скороходцяты, «ерлук да скоро письмецо», «напитки разнолисьныя», «питья разноличные», «корэтты драгоценныя», «прямоезжая дорога пешеходная», «крылья воскрыльнии», «пеняточки белошёлковы», «шатер чёрнобархатный», «белохрустята комоцька, каменьё серодикоё» (но «каменьем серым дикиим» и совсем бытовое – «купают помела ф сыродуп – воду» и пр.[i] Даже если в приведённом ряду не угадана архангельская принадлежность (либо форма) всех констант и бросаются в глаза сочетания общерусские (вроде чуть «переиначенных» – «подзорной трубы» или «ярлыков скорописчатых»), сочетания «необщие», локальные образуют все же легко уловимый дополнительный «адстрат», обладающий своим постоянством. В работе, основанной на систематическом указателе Ф.М.Селиванова «Художественные сравнения русского эпоса» (1990), обращено внимание на совершенно точно локализуемый в Пинежье (18 записей) «котёл пивоваренный», находящийся тоже в собрании Григорьева[ii].
В двух записях свадебных плачей из с.Сухого, приведенных в незаслуженно редко цитируемом сборнике С.Н.Кондратьевой, обнаруживаем показательные в этом же отношении удвоенные и утроенные константы: «раноутряные петухи», «ласкова красна красиорка», «страшная гора страховитая», «подневольная млада косата голубушка», «многодоброжеланная матушка», «белая брусовая мостиночка»[iii]. А в свадебной песне из того же села видим целую троицу специфических деталей в описании «первобрафного князя»: «куницами, лисицами обвесился, чёрными соболями подпоясался», «золотой трестой подпирается»[iv] (специалист по народному костюму Севера Л.Ф.Кислуха пояснила нам, что здесь гипербола, идущая от реальности: мужское пальто действительно украшалось мехом).
2. Константа с параномазой «Сокол – высоко». В предисловии к тому «Традиционные необрядовые песни» серии «Фольклорные сокровища Московской земли» я отмечал,[v] что и текстовую, и музыкально-текстовую части тома открывают песни, сохранившие – каждая из двух (№ 1 и № 448) – «славянскую параномазию» (по P.O.Якобсону), основанную на «столкновении слов СОКОЛ и ВЫСОКО»[vi]. В первом случае в московском томе давалась песня, обнаруженная в рукописи конца XVII в. и опубликованная академиком М.Н.Сперанским, а во втором – нотированная запись А.В.Рудневой от хора П.Г.Яркова, сделанная в период с 1944 по 1948 гг. Поэтическую фигуру славянской параномазии впервые выделил P.O.Якобсон. Из русских песенных примеров, приведённых им, напомним только два: 1) «ВЫСОКО СОКОЛ поднялся» –такой стих обнаружен ученым в песне о смерти «Васильевича князя Михаила», записанной для Ричарда Джеймса на Севере осенью 1619 г. или зимой 1620 г., когда англичанин дожидался в Архангельске возобновления навигации, чтобы вернуться к себе на Родину; 2) «Полети, мой СОКОЛ, ВЫСОКО, / И ВЫСОКО, и далеКО, / На родиму сторону» – из песни «Ах вы сени» (Якобсон уточнял, что она плясовая). Что касается источника, то он не указан; не исключено, что Якобсон помнил эту песню наизусть еще со времен своих собственных экспедиций – с П.Г.Богатыревым и др.
Так вот, именно подобная песня – «Ах вы сени, мои сени» с вариантом такой же продолженной параномазии (по сравнению с краткой формой первого примера из Якобсона) содержится в недавней публикации фольклора Вилегодского района Архангельской области: «Лети, лети, СОКОЛ, выСОКО, далеКО, сКОль выСОКО, сКОль далеКО»[vii]. Текст записан в д.Роженец Ильинского сельсовета от В.Ф.Собашниковой, 1903 г.р., песня исполнялась «на посидках».
Мы имеем в итоге пучок одной константы. Этот пучок характеризуется:
а) устойчивой параномазией СОКОЛ – ВЫСОКО в краткой и развернутой ее формах;
б) зафиксированностью в XVII в. (запись для Ричарда Джеймса – начала века и запись, открытая М.Н.Сперанским, – конца века и в XX веке (запись Л.В.Рудневой 40?х годов и текст, опубликованный Е.И.Мезенцевой в 1986 – 1991 годах, что, с одной стороны, подтверждает суждение Р.О.Якобсона: «Эта параномазия уже в далеком прошлом бытовала в русской поэтической традиции»,[viii] а с другой – позволяет наблюдать сохраняемость данной песенной константы XX века, включая последние десятилетия);
в) двукратным – начала XVII в. (песня, занесенная в записную книжку, которую повез с собой в Англию Ричард Джеймс) и исхода века XX (публикация записи из Вилегодского района) – указанием на присущность рассматриваемой константы песенному фольклору Архангельского края;
г) вхождением константы в разножанровые, разносюжетные и разнофункциональные константы (в записную книжку Ричарда Джеймса занесена по сути историческая песня); текст конца XVII в., выявленный М.Н.Сперанским, и запись А.В.Рудневой представляют песни любовные; «Сени мои, сени» по теме близки им, но не совпадают по сюжетной ситуации и функциональному назначению – «плясовая», либо «для посидок»). Иными словами, константа обнаруживает способность объявляться и в разножанровом пучке песенных образований. Так себя проявляет этнопоэтическая многомерность фольклорных констант.
ПРИМЕЧАНИЯ
© Гацак В.М., 2000
[i] Архангельские былины и исторические песни /Собр. А.Д.Григорьевым в 1899 – 1901 гг. с напевами запис. поср. фонографа. – Т. 1. – М., 1904; Т. 3. – М., 1910; Т. 2. – Прага, 1924.
[ii] Гацак В.М., Ковпик В.А., Кулагина А.В. К изучению ассоциативных связей конкретного словесно-стилевого образа с определенной этнической песней / песнями (по материалам системно-аналитических указателей Ф.М.Селиванова) //Наука о фольклоре сегодня: междисциплинарные взаимодействия. – М., 1998.
[iii] Русские народные песни Поморья /Сост. и собир. С.Н.Кондратьева. – М., 1966. – С. 252 – 256.
[iv] Там же. – С. 135.
[v] Традиционные необрядовые песни. – М., 1998. – Т. 2. – С. 6 (Фольклорные сокровища Московской земли).
[vi] Якобсон P.O. Работы по поэтике /Bступ. ст. B.В.Иванова; сост. и общ. ред. М.Л.Гаспарова. – М., 1987. – С. 35 – 36.
[vii] Традиционный фольклор Вилегодского района Архангельской области (в записях 1986 – 1991 гг.): Исследования и материалы. – Сыктывкар, 1995. – С. 97.
[viii] Якобсон P.O. Работы по поэтике… – С. 36.
1999-2006 © Лаборатория фольклора ПГУ
2006-2024 © Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера
Копирование и использование материалов сайта без согласия правообладателя - нарушение закона об авторском праве!
© Дранникова Наталья Васильевна. Руководитель проекта
© Меньшиков Андрей Александрович. Разработка и поддержка сайта
© Меньшиков Сергей Александрович. Поддержка сайта
Контакты:
Россия, г. Архангельск,
ул. Смольный Буян, д. 7
(7-й учебный корпус САФУ),
аудит. 203
"Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера"
(Лаборатория фольклора). folk@narfu.ru
E-mail:n.drannikova@narfu.ru
Сайт размещен в сети при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Проекты № 99-07-90332 и № 01-07-90228
и Гранта Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства.
Руководитель проектов
Н.В. Дранникова
